ЕСТЬ БОНУС!
читать дальше
Худшие воспоминания Гавриила
3
- Как мне облегчить страдания твои? - спрашивает Михаил.
Христина смеется, кровь брызжет изо рта.
Христину бросили на лежанку - все равно умрет, сказали. Авось холодный пол облегчит муки.
Восхитительная медицина, думает Гавриил. Он видит сквозь тряпье, изображающее дверь. Михаил не спускается к верующим обычно. К Христине второй раз заявился.
Гавриилу, может, интересно глянуть на деву.
Пока тело ее оставалось целым, хороша была: светлые волосы, серые глаза, высокая для женщины, человеческой женщины, разумеется. Свечение вокруг Христины синее - знак веры.
Веры и безумия, они сочетаются.
Христина разбила богов отца.
Теперь Христина лежит в темноте, и отцовские идолы взирают с выступа.
- Как утешить? - повторяет Михаил. Он опускается рядом. Христина вздрагивает, двигается обрубок руки. Скребет по полу кость. Михаил проводит ладонью, вспыхивает свет - Христина выдыхает. Отключил боль, думает Гавриил.
- Я никогда никого не любила, - шепчет Христина. - Так, как тебя, Господь мой.
- Я не он, - отвечает Михатл.
Под спину Христине он просовывает руку. Чтоб не в холоде умирала, что ль?
Гавриил морщится. Мученики постоянно путают Михаила с Богом.
- Через меня идет к тебе любовь Его.
Христина улыбается.
- Хоть так познаю любовь мужчины.
Гавриил подпрыгивает.
Люциферово копыто!
- Любовь ото всех одинакова, - говорит Михаил. Пречистой Деве б его чистоты.
- Пожалуйста, - произносит Христина, она приподнимается. Михаил удерживает в кольце рук.
Любовь Господа обнимает и утешает, ага. Гавриила подташнивает.
- Пожалуйста, поцелуй меня, - говорит Христина.
Михаил касается губами ее лба.
- Не так.
Христина ведет костью по лицу Михаила, царапает щеку.
Когда Христина прижимается ртом ко рту Михаила, глаза ее закрываются.
- Ради этого, - говорит Христина после. - Стоило умереть, Господь мой.
Она еще долго не умирает, минут пять.
Все это время Михаил не двигается.
2
- Воскрес! - доносится с улицы. - Воскрес!
Кто-то хохочет, кто-то затягивает "Аллилуйя!", поет свирель.
- Я теперь Богоматерь? - спрашивает Мария. Розы ползут по стене - мелкие, белые, почти некрасивые. Мария всегда питала слабость к убогим, вышла же замуж за Иосифа.
- Радуйся, Дева, ибо избрана, - отвечает Гавриил. Он не может разговаривать с людьми теперь. Да что там, он и смотреть на них не может. Мария - человек. Лучший, конечно, но все же.
- Радоваться тому, что кучка ублюдков распяла моего сына? А потом раскаялась и сотворила из
него Бога?
На стене трещина, а в трещине - мох. Гавриил соскабливает его.
- Я вообще ничего больше не понимаю, - произносит Гавриил. - Мы дали им столько любви, столько прощения, мы показали им, что они не одни. И что же? Что же они сделали? Я не Михаил, я...
Мох горчит, Гавриил зажмуривается.
Его берут за руку.
- Я тоже не Михаил, - говорит Мария (словам ее вторит чье-то "Аллилуйя"). - Я тоже не прощу.
***
Мария становится такой, какой была до рождения Иисуса. Какой Гавриил впервые увидел ее.
Над телом распростерлись плакальщики.
Солнце осушило слезные протоки, но плакальщики стараются.
Песок переливается, пробегают по нему желтые да белые искры.
Возвышается гора, она багровая, не ясно, от крови или от солей железа.
Мария поправляет сандалии - оставили розовые следы ремешки.
- Ну теперь на небеса, - говорит Гавриил. Он обещал прийти за Марией. Он и пришел.
Мария встряхивает волосами.
- Да!
Она замирает.
- Что такое? - спрашивает Гавриил.
- Я слышу, - говорит Мария, она морщится. - чьи-то молитвы. Кому-то плохо.
Гавриил окружает Марию крыльями.
- О, не переживай, уроды хотят сделать из тебя святую. Это пройдет, если не будешь отвечать.
Мария кивает.
***
Она молчит, когда он спрашивает, правда ли это.
Смотрит мимо него, кусает губы - и молчит.
Знает про себя, что врать не умеет.
Гавриил поймал ее у заброшенной церкви. На алтаре, правда, сохли белые розы - кто-то да навещает.
- Так значит, - говорит Гавриил, - ты святой стала. Поздравляю. Как паства, радует?
- Не начинай.
- Отчего же?
Богоматерь стоит близко-близко, Гавриил чувствует запах роз.
У нее глаза карие, но прозрачные, Гавриил и забыл.
На земле ноябрь. Скоро Рождество Христово.
- Послушай, - начинает Богоматерь, она стискивает рукав Гавриила, - ты знаешь ведь, да? Их голоса, они тоже в твоей голове? День и ночь люди зовут меня, хотя не могут сказать точно - приду ли.
- Отпусти.
- Нет, Гавриил. Вот они зовут и зовут, и никто им не поможет, без любви Бога они совсем одни. Кому любить их, - говорит Богоматерь, - если не нам?
Она отпускает Гавриила. Отворачивается от него.
Мария, нет, теперь навсегда Богоматерь, ведет пальцем по витражу, доходит до дыры в стекле. Там должна быть голова Иисуса, лес вместо.
- Зачем его распяли тогда, - говорит Богоматерь, - если я сохраню ненависть. Он умер из любви.
Гавриил идет по проходу, крылья обугливают углы скамеек.
- Он умер, потому что они ничего не стоят, - говорит Гавриил. - И ты забыла все, потому что они так захотели.
Когда Гавриил исчезает, свет его огнем скатывается со стен.
Потуши пламя божественное, Богоматерь.
Если получится.
1
Они долго не верят.
Даже когда Иисуса ведут на Голгофу - не верят.
И ученики его, одиннадцать здоровых мужиков, пальцем не пошевелили.
- К Люциферу свободу воли, - говорит Гавриил. Иисусу нахлобучивают терновый венок. Стража смеется. - Один раз можно.
Небо желтое, словно восковые свечи.
- Нельзя, - говорит Рафаил. Он стучит ногой. - Нельзя.
- Знаете, - произносит Уриил, - что такое распятие? Это состояние, когда избыток крови приливает к груди, и человек задыхается. Самая трудная смерть.
Михаил молчит.
Михаил молчит с того мгновения, как Иисус сказал: не минует меня чаша сия, судьбе покорен.
Иисус бьется на кресте. Боже помилуй, ибо верую.
- Да подпилите ему сухожилия! - восклицает Рафаил.
Он пинает камешек, тот падает по восьмиобразной дуге, зевака охает.
- Ну теперь скажут, ангелы Господни были с людьми в час великой скорби, - предрекает Уриил. - Наша гора хорошо просматривается оттуда.
- Я устрою им казнь египетскую, - обещает Гавриил. - Пожалеют, что не сдохли вместе с Иисусом.
Кто-то сжимает локоть.
Михаил, конечно. Его прикосновение Гавриил и в кромешной тьме узнает.
Михаил качает головой, мол, нет, нельзя. Ничего тебе нельзя, Гавриил.
Гавриил открывает было рот - послать Михаила к братцу рогатому.
Но Михаил моргает, щеку расчерчивает блестящая полоса.
Михаил отворачивается, поздно.
Под ногами его всходят травы.
- Ты ... ты чего? - спрашивает Гавриил, в груди стучит сердце, перестанет вот-вот.
Крылья Михаила колышутся.
- Да любите уже друг друга, - говорит Михаил.
Он задыхается вместе с Иисусом.
Он умрет вместе, понимает Гавриил. Против воли Гавриил хватает Михаила за руку.
- Не смей, - говорит Гавриил, - Даже не...
Михаил смотрит на него - глаза темно-синие, почти черные, а веки покраснели.
Михаил не умеет ненавидеть, его создали не для этого.
Для этого создали Гавриила.
Самое худшее не-воспоминание Гавриила
- Что ты намереваешься доказать?
Между ними поле, и травы тянутся к Михаилу.
Михаил даже меч не захватил.
- А без риторики никак? - спрашивает Гавриил. Его истинный свет выплескивается, окружает коконом. Багровеет город у Михаила за спиной, багровеет небо над Михаилом.
Его одного Гавриил видит по-обычному - бледное лицо, каштановые волосы, синие глаза.
Словно вся энергия, что есть, все жизни и все смерти пересекаются в одной точке, имя которой - Михаил.
Любимчик Божий.
Интересно, его мир тоже синий, под цвет глаз? Гавриил мотает головой.
- Они распяли Иисуса триста лет назад, - произносит Михаил. Он идет по траве аки посуху. Хотя нет, евангелисты про воду писали. Да к Люциферу евангелистов! - Почему ты только теперь решил сжечь Иерусалим?
Из-за Марии?
- Не твое дело!
Когда это Михаил интересовался кем-то кроме сынов человеческих, возлюбленных людишек своих?
Они могут сотворить что угодно, покаялись - и Михаил готов спрятать под крылышком.
Бесконечная, безумная любовь.
Чувства Михаила людишек интересуют мало, им бы корову потолще да соседей победней.
Над Иерусалимом скапливается черный дым.
- Не надо, - говорит Михаил. - Ты же хочешь совсем другого.
Откуда тебе Михаил знать, чего я хочу?
- С дороги, - отвечает Гавриил. - Иначе.
- Иначе что?
От Михаила исходит синий свет.
Еще шаг, и синий соприкоснется с багровым.
- Не подходи, - просит Гавриил. Он уверен, что навредит, а Михаил не цель, Михаил причина.
- Нет, - говорит Михаил.
- Ты страдаешь, - говорит Михаил.
- Я заберу твои страдания, - говорит Михаил.
Гавриил отшатывается - не имеет значения, все потеряло значение, Михаил сделал последний шаг.
Свеченье вокруг них становится фиолетовым.
Багровый кокон расходится синими трещинами, еще чуть-чуть, и синий польется из Гавриила, нельзя допустить, нечестно.
... в ушах - стрекот кузнечиков, кричат сойки. Багровый исчезает, и небо предстает синим, трава обнимает Гавриила, а он падает, падает, падает, тепло, Господи, зачем ты создал Михаила таким, зачем ты создал любовь.
- Спи, - доносится до Гавриила. - Я прощаю тебя.
Ошибся, - проносится в голове, ты ошибся, Михаил, мне не прощение твое нужно, мне нужна...
Гавриил почти не помнит тот день.
@темы:
текст,
занимательная ангелология
-
-
08.01.2012 в 00:00Мне вообще очень нравиться линия с Иисусом, вот тут она прям вообще. Вот прям в точку.
Ну и последнее... хе, вот оно как все было х)
-
-
08.01.2012 в 00:02-
-
08.01.2012 в 00:03