Я всегда считала себя безобидной. Ну, - думала я, - нахамить могу, а вот с ноги въебать - вряд ли.
О, как я ошибалась. Я дошла до терминальной стадии бешенства. "Не открою", - кривлялся человек по ту сторону домофона, а я орала благим матом, пиная двери. Меня скручивала такая невероятная злоба, что иногда пальцы не разгибались.
В Борисоглебске одна бабулька потребовала, чтоб я скрылась с глаз ейного кобеля. "Вы пугаете Кешу", - сказала она. И Кеша, кобель бойцовской породы, жалобно взвыл.
Когда - а это случалось каждую минуту- кто-то выводил меня из себя, я бежала следом и ВСТУПАЛА В ОЖИВЛЕННУЮ ДИСКУССИЮ.

Я и сейчас слегка на взводе. Никогда такого не было.

***
Волжский был хорош. Но зачем о хорошем, когда есть Балашов. Неофициальный девиз Балашова - Тленный тлен тленно тлеет.
Здесь всегда готовы к войны. Они смотрят на тебя с подозрением: уж не воскресший ли ты Гитлер? Пачка газет не добавляет симпатии. Однажды мы с какой-то бабкой играли в игру "Вытащи газету". Я складывала, она вытаскивала. И так до тех пор, пока ее не призвал дьявол. Сеять чуму в продуктовом, не иначе.
Квартира меня не испугала. Подумаешь, кран течет, посуда в пятнах, люди в окна заглядывают.
Вот спать на матрасе - герое Великой Отечественной - было стыдно. Все-таки, воевал.

***
Наш водитель похож на кота. Когда мы подъезжали к балашовской хате, Геч звонил хозяйке и мурлыкал. Мол где вы, а когда будете, а почему не вышли, нехолодно же, утютю. Потом нажал отбой и произнес шипящим тоном: "Ну и где эту идиотку носит?"
Он такой няшка. Хотелось его погладить. Останавливало лишь понимание - тогда придется пешком выбираться из Балашова. А Балашов не отпускает. Никогда.
Наша соседка Лена оказалась экстрасенсом. Напившись, она втирала мне про биоэнергетику и исцеление собаки по фотографии. Архимагия и разнос газет отлично сочетаются, я погляжу.
***
А мне снились кошмары про бабушку, старух, вампирш, чудовищиц и прочее. Подсознание все поняло.