[duendo]

Ангелы в метро

Люди выплескивались на перрон, точно обломки кораблекрушений.
Кто я, - думал Разиил, - если не крохотная щепка...
Разиила толкнули, а после он едва не погиб в пучине кроссовок, сумок и чемоданов.

Тряхнуло вагон.
Марта Ильинична взглянула поверх очков. Неопределенного возраста человек косился в "Тайны сладкой Соломоны", книгу пикантную и романтическую.
Сейчас сладкая Соломона истово отдавалась рыцарям-тамплиерам.
- Извините, - произнесла Марта Ильинична. Делить страсти Соломоны с какими-то извращенцами она не собиралась, - но этот роман мой.
Поезд загудел, разделяя точку зрения Марты Ильиничны.
- Понимаете, - сказал человек, - последний раз я читал Соломону в восемьдесят пятом. Больше сюда никто с ней не спускался. Сейчас предпочитают детективы. Не будете ли вы столь любезны, не откроете последнюю страницу?
Я тогда не успел узнать, от кого у Соломоны ребенок...

Устыдившаяся Марта Ильинична пыталась отдать Соломону Разиилу, тот махал руками. "Ибо не в силах принять столь щедрый дар".

***
Разиил остановился около киоска выпечки. Сегодня среда, день еды.
На ладони подрагивала мелочь - желтая, белая, розоватая.
С розоватой пятирублевкой расставаться было особенно жалко.
Ладно, - решил Разиил, - подожду еще неделю.
Он отличался бережливостью.

***
Ангелы покидают небеса по разным причинам.
Кого-то выгоняют, кто-то забывает дорогу.
Разиил однажды сказал, что дороговато снимать квартиру в Раю.
Странно, - пробормотал вслед Апостол Петр, - Рай предоставляет самые выгодные условия ипотеки.

***
Марина ждала своего парня уже пять минут. Он и в телефоне у нее был записан как "Мой Парень", и в беседах с лучшей подругой Марина не говорила "Шурик" или "Саша".
"Мой Парень" звучало гордо.
Рядом околачивался какой-то бомж.
Зачем, - подумала Марина, она развернула конфету, - назначать встречу в метро?
Кругом кипела жизнь.
Мерцали дешевые заколки с витрин, пахло беляшами.
Из чего они, неужто всамделишнее мясо?
На страшные мысли наводило ожидание.
Марине представилось, как бомж подкрадывается и тащит ее к киоску.
Упитанная, - приговаривает, - упитанная девочка.
У таких и парней-то быть не может.
Конфета полетела на пол.
С визгом Марина устремилась прочь.

Разиил метнулся к ириске. Господь не оставил его. Сегодня ужин будет.

***

С недавних пор нищие роптали.
Уносили меньше выручки бабушки-одуванчики. Инвалидам всех войн подавали не разноцветные бумажки, а пирожки или пакетики сока.
Причина стояла около мраморной колонны.
У причины был длинный свитер мышиного цвета и ручонка.
Ручонка вытягивалась, стоило мимо пройти человеку с едой.
Вытягивалась невзначай, но красноречиво.

Разиил не знал, что деньги бывают и бумажными.
Купюрами он утирал слезы, пролитые по вине жестокого мира. Однажды зимой Разиил развел костер из пятисотенной. Согреться хотел.

***

Радуриила узнавали во всех консерваториях. Именно его портрет висел под табликой "Никогда не впускать".
В середине концерта Радуриил имел обыкновение кричать "Бездарность!" и выдирать палочку из рук дирижера.
Радуриил полагал, что спасает искусство.
Сейчас Радуриил сидел напротив Разиила.
Молчали. Вагон качался.
- Нет, - произнес Разиил надломленным голосом, - ты уже выгонял меня однажды.
- Я ошибался.
Поезд выехал из туннеля, по стеклу забарабанил дождь.
- Нет, - повторил Разиил.
- Пять рублей, - сказал Радуриил.
Губы Разиила искривились.
- Ты принес мне слишком много страданий.
- Потому что ты не умел играть на флейте.
Ангельский хор безбожно фальшивил. Привыкли, - любил повторять Радуриил, - что души оглушены встречей со Всевышним.
Поезд двигался навстречу мраку.
- Десять, - в голосе Разиила слышалось скромное достоинство.
- Тогда ты играешь еще на арфе. У Лютиила сотрясение, - пояснил Радуриил. - Потому что он настоящий бездарь.

***
В жизни Радуриила случился светлый момент. Однажды мимо проходил Чароил.
Ангельский хор снова подал в отставку, и Радуриил остался один.
Радуриил сидел за роялем. По клавишам стелились седые кудри, сиял кружок лысины под нимбом.
Крылья Радуриила сотканы из радуг. Крылья обычно переливались, но от страданий поблекли.
- Что делать, - говорил Радуриил в рояль, - кто будет играть на скрипке.
Сердце Чароила затрепетало.
Всякий раз, стоило сердцу Чароило затрепетать, пробивались новые закрылки.
Чароила называли полисерафимом. Неспроста.
Столько крыльев могли позволить себе по-настоящему могучие спина и сердце.
- Я стану твоим оркестром, - прошептал Чароил.
И он был лучшим орекстром, пока не влюбился в какого-то уборщика.