[duendo]

Для Н.

Помни об уговоре, с которого, как мне кажется, и началась наша эпическая шумеро-аккадская дружба.


Сестре-тени
Триптих



Мой демиург - слабая женщина,
Любит печенье, сериалы, мечтать.
Когда я снова себя убиваю,
Она неохотно идет на кладбище.
Пентаграмму чертит,
Читает псалмы.
Она каждый раз говорит: с воскрешением.
Я каждый раз говорю: это точно последнее.

***
Когда-нибудь лягу ей в руки обрывком бумаги. (Надеюсь, хотя бы чистым).
Скажу: сложи из меня журавлика,
Но только тысячного по счету, счастливого.

Мир ее полон безысходности.
Венский Оркестр играет Штрауса,
Небо впечаталось в стекла высотки напротив.
Ух ты, бумажный тюльпан на столике,
Какие сладости, а можно кофе?
Сплошное отчаяние маскируется фразой "мне очень плохо,
ха-ха".
Молчу, она и так понимает.


Я из бумаги, крылья дрожат, мне обидно.
Я из бумаги, она говорит: не плачь.
Она меня гладит по линии сгиба,
Чтобы устойчивей шею держала.
Какая разница, я журавлик.

А она говорит, извини, ты из плоти,
А она говорит, ты истекаешь кровью,
А она говорит: живое живому,
Мертвое - мертвому,
так что вон из гроба.

***

Я тебя знаю, но не познала.
И это лучшее из моих признаний.
Люди живут тобой, не замечая, что ты их питаешь.
Ты как вода, каждый миг другая, всегда одна и та же, в глубине хранишь тайны.
Моя судьба браслетом намотана на твое запястье, твоя судьба, как амулет, меня оберегает в долгих и утомительных странствиях.
Давай представим,
будто мы сестры, наверное, так и было задумано, просто аист ошибся адресом.
Давай представим, что когда-нибудь, все получится, никакого отчаяния, никаких катарсисов, бесконечная водная гладь глаз твоих и мое скромное присутствие.
Давай когда-нибудь всех простим и обо всем забудем.